15 декабря - день памяти прот. Ипполита Ковальского, настоятеля храма св. вмч. Димитрия Солунского (Коломяги)
15 декабря 2024 г. прот.Сергий Филимонов служил в храме св.Димитрия Солунского в Коломягах. Службу возглавил протоиерей Александр Будников, настоятель храма св.пророка Ильи, благочинный Выборгского благочиния, в сослужении духовенства Приморского благочиния, настрятеля протоиерея Александра Рябкова.
В этот день исполнилось четыре года со дня блаженной кончины одного из самых авторитетных и уважаемых петербургских пастырей, протоиерея Ипполита Васильевича Ковальского, в течении 30 лет бывшего настоятелем храма Св. Димитрия Солунского в Коломягах и 24 года благочинным одного из крупнейших в нашем городе Приморского благочиннического округа. (17.10.1948 -15. 12.2020).
Памяти доброго пастыря.
Отец Ипполит родился в поселке Радчицк Столинского района на востоке Брестской области. Эти места были издавна форпостом православия. Православные в Западной Белоруссии были целью многовековой католической экспансии. В 1596 году в Бресте была заключена уния с католицизмом, когда несколько православных епископов во главе с тогдашним митрополитом Киевским Михаилом Рогозой признали власть Римского папы, в свою очередь признавшего их право продолжать совершение богослужения по восточному обряду. В этих условиях нельзя было быть православным по привычке, по инерции, по принципу "как все, так и я".Для таких православие ничем не отличалось от униатства, и они массами переходили в лоно Католической церкви, тем более что переход сулил существенные преференции, а православные стали подвергаться в тогдашней Речи Посполитой серьезным притеснениям.Противодействие же унии ,открытый отказ от присоединения к ней, нередко требовал даже готовности на мученический подвиг. Одним из славных имен в истории православия стало имя великого борца с унией Брестского игумена, Афанасия Филипповича, в 1648 году потерпевшего мучения и смерть за свою верность православию, и почитаемого всем православным миром, как преподобномученик Афанасий Брестский. Хотя с вхождением белорусских земель в состав России, наоборот, православие стало покровительствуемой религией, но с образованием независимого польского государства после Октябрьской революции, православные в Польше стали подвергаться если не гонениям, как в СССР, но определенным притеснениям -для них без перемены исповедания было крайне затруднено получение высшего образования и поступление на государственную службу. В общем, православные в Западной Белоруссии впитывали,что называется с молоком матери сознание, что православие есть такая ценность, которую нужно отстаивать. Не случайно, что в послевоенное время Западная Белоруссия дала нашей Церкви немало замечательных пастырей, среди которых, может быть самым известным был протопресвитер Виталий Боровой, а в нашем городе многим памятно служение таких священников, как протоиереи Василий Лесняк,Михаил Сечейко, Анатолий Мороз и Вячеслав Шоломицкий. К числу этих замечательных пастырей, безусловно, принадлежит и родившийся уже после окончания войны наш дорогой приснопамятный отец Ипполит.
Детство будущего петербургского протоиерея было трудным и едва ли что указывало на то, какая будущность его ожидает. Родители его, Василий Давидович и Екатерина Гордеевна, выросшие и воспитавшиеся вне территории СССР, так и не смогли, да и не захотели становиться советскими людьми. Это были в той же мере крестьяне, как и христиане, согласно старинному словоупотреблению, когда слова "крестьянин" и "христианин" были взаимозаменяемыми синонимами. Это были по духу настоящие исповедники. Вероятно, это исповедничество проявлялось во многом, но самым ярким актом их исповедничества был отказ вступить в колхоз. Причиной этого решения, как вспоминал впоследствии отец Ипполит, была неизбежная необходимость в колхозе делать землю в воскресные и праздничные дни, в дни, которые в благочестивой семье Ковальских свято чтили как дни, в которые необходимо обращаться мыслью и сердцем к Небу, благодарить и славить Бога за все бесчисленные Его благодеяния.
Чтобы понять, сколь велик был этот подвиг, вспомним, как сегодня подчас даже верующие и воцерковленные люди легко смиряются с необходимостью работы в праздничные и воскресные дни, если эта работа сулит те или иные выгоды. А здесь речь была не о выгодах, но о жизни или смерти. Времена были суровые и голодные, даже одному человеку было нелегко прокормиться.
А семья Ковальских была по нынешним меркам огромной - пять сыновей и четыре дочери, из которых одна была приемной. Гнев властей предержащих обрушился на непокорную семью - их выселили из дома, грозились сослать в Сибирь и даже вовсе истребить. Но еще более страшным было, наверно, искушение со стороны людей, представлявшихся благонамеренными и даже, возможно, бывших верующими:"Какой, мол, ответ дадите Богу, если из-за вашей безрассудной принципиальности ваши дети умрут с голоду? "-спрашивали они. " А если они и в самом деле умрут? "- эта мысль не могла не мучить тяжко родителей Ипполита и его братьев и сестёр. Но и это искушение, перед которым многие капитулировали, преодолели родители будущих пастырей, преодолели, потому что были истинными христианами, потому, что носили в душе веру в то, что следующие за Христом будут жить и по смерти, а оскорбляющие и отвергающие Его мертвы еще при жизни, потому что чувствовали, что колхозы-это не столько объединения для рационального хозяйствования, сколько ячейки синагоги сатаны.
Поэтому духовный сын и близкий сродник отца Ипполита протоиерей Александр Рябков часто повторяет, что отец Ипполит был из села, но не из колхоза, он был крестьянин, а не колхозник, и это определило многие черты его духовного облика. И ведь все угрозы в конечном счете оказались тщетными, никто из членов семьи не умер с голоду, не погиб, не был убит, даже и не был выселен со своей малой родины, хотя и пришлось им немало лет прожить в землянке, в холоде и недоедании. Можно сказать, что решавшиеся на смерть ради Бога, даже ради исполнения Его единой заповеди - святить дни Господни, вместо смерти получили жизнь и жизнь с избытком. Ибо чем, как не жизнью с избытком надо было обладать, чтобы во времена безбожия, во времена, когда еще была свежа память о жесточайших в истории гонениях на Церковь и ее чад, четырем из пяти сыновей не священника, а простого бедного крестьянина Василия Ковальского легло на сердце желание избрать путь служения Богу и Церкви в священном сане?
Этому, конечно, способствовало, что верующие посёлка Радчицк сумели отстоять от закрытия старинный каменный храм во имя Пресвятой Богородицы, которому на момент рождения отца Ипполита уже исполнилось 100 лет. Храм этот
был настоящей отдушиной в атеистические времена для верующих жителей Радчицка, куда они несли все свои скорби и где получали утешение по вере своей, духовным центром, не позволявшим духовным овцам рассеяться и раствориться в стихии безбожия. Родители отца Ипполита, несомненно, были в числе самых активных прихожан храма. Искренность их веры, быть может, более всего выразилась в том, что им удалось привить всем своим детям любовь к Церкви, к ее богослужениям и таинствам.Опыт нашего времени говорит, как это бывает нелегко. А тогда с детства мальчики стали не только носить веру в себе, но и прислуживать в алтаре, подвергаясь насмешкам и издевательствам со стороны сверстников и учителей, становясь объектами карикатур в стенгазетах. И это тоже было исповедничество, не забудем, что отрочество братьев Ковальских пришлось на время хрущевских гонений, когда все церковное вновь стало подвергаться поруганию. Но эти поругания только укрепили дух отроков, потому что добрым, благородным был корень, из которого они произошли, потому, что веру и любовь к Церкви они впитали с молоком матери. Не случайно, а вполне закономерно, что четверо из пяти братьев твердо избрали служение Богу и Его Церкви в качестве своего жизненного пути. И избрали не сегодня, когда служение священника стало уважаемым в обществе, а тогда, когда оно в глазах многих советских граждан представлялось делом бесчестным и презираемым. Но это не могло остановить тех, которые уже вкусили и увидели, как благ Господь. Все четверо братьев Ковальских, избравших путь церковного служения, Григорий, Иоанн, Ипполит и Петр, поступили и окончили Ленинградскую Духовную семинарию и академию. Отец Ипполит поступил в семинарию в 1970 году по окончании технического училища, где он получил профессию машиниста-тракториста и экскаваторщика и службы в армии.
В семинарии он застал еще представителей старшего поколения, помнивших еще дореволюционную Церковь и несших подвиг исповедничества после революции, таких, как архиепископ Мелитон (Соловьев), протоиерей, заслуженный профессор Михаил
Сперанский, заслуженные профессора Л. Н.Парийский и Н.Д.Успенский, а также участники Псковской православной миссии на временно оккупированных территориях в годы войны, претерпевшие за это заключение в послевоенные годы профессор протоиерей Ливерий Воронов и архимандрит Кирилл (Начис). Все это были носители высокой церковной и общей культуры, уроки которых жадно впитывал в себя алчущий правды юноша из белорусского села. В это же время в духовных школах обучались многие видные впоследствии пастыри и церковные деятели, такие, как ныне почившие протоиереи Виктор Московский и Николай Коньков, ныне здравствующие протоиереи Александр Будников, Александр Румянцев (настоятель храма Покрова Богородицы в Политехническом Университете), Владимир Федоров, ныне здравствующие епископ Боровичский и Пестовский Ефрем (Барбенягра) и Архиепископ Брюссельский и Бельгийский Симон (Ишунин), почившие архиепископ Феофан (Галинский) и епископ Маркелл (Ветров), ныне гонимый на Украине митрополит Тульчинский и Брацлавский Ионафан (Елецких), земляки отца Ипполита, уроженцы Западной Белоруссии будущий Архиепископ Тамбовский Евгений (Ждан), и братья Церпицкие, из которых один ныне здравствующий митрополит Новгородский Лев, а другой, протоиерей Лев, почил о Господе. Особенно близкая, многолетняя дружба связывала отца Ипполита с протоиереем Александром Будниковым и ныне почившим Архиепископом Евгением (Жданом). Удивительно, как быстро сельский юноша впитал в себя не только необходимые для священнослужителя богословские знания и церковно-практические навыки, но высокую общую культуру. Все, кто вспоминает о нем, говорят о его безукоризненной вежливости, даже к детям он обращался на "вы". Но не только общую культуру впитал в себя будущий отец Ипполит. Летнее каникулярное время он неизменно проводил, отчасти в целях заработка и материальной помощи семье, в Псково-Печерском монастыре, единственной крупной обители на территории СССР, сохранившей непрерывную традицию монашеского делания.
В то время обитель переживала расцвет, связанный с деятельностью легендарного игумена Алипия Воронова, и ряда замечательных старцев. Конечно, не заработок составлял главную цель семинариста Ковальского, хотя отец Алипий щедро вознаграждал своих трудников, но более глубокое постижение духовной жизни в Православии, деятельное погружение в нравственное предание Православной Церкви. Отец Ипполит никогда не стремился к монашеству, но из своего трудничества в монастыре он вынес особенную нравственную строгость, побуждавшую его считать и в зрелые годы непозволительными для священнослужителя многие вещи, которые считаются вполне допустимыми не только у мирских людей, но и в среде духовенства. От легендарного для многих ныне старцаПсково-Печерского монастыря архимандрита Иоанна Крестьянкина он получил и благословение на брак с матушкой Ольгой.
Достоинства семинариста Ипполита Ковальского не укрылись от зоркого взгляда митрополита Никодима, в особом попечении которого находились ленинградские духовные школы и который старался выбирать для служения в клире Ленинградской митрополии лучших их выпускников. Будущий отец Ипполит никогда не рассчитывал на то, чтобы остаться в Ленинграде. Он получил направление на обучение в семинарии от Костромской епархии, где в это время уже несколько лет служил старший из братьев Ковальских Григорий, снискавший большую любовь прихожан. И Ипполит всем сердцем стремился на Костромскую землю, к тому, чтобы быть сельским батюшкой, чтобы служить людям, нужды и скорби которых он мог полноценно разделить, ибо и сам был из села и не понаслышке знал, сколь тягостна жизнь верующего в советской деревне. Тем более, что и ближайший к нему по возрасту старший брат Иоанн к моменту окончания Ипполитом семинарии уже начал свое почти полувековое служение на Костромской земле.
Поэтому его совершенно не обрадовало предложение владыки Никодима стать клириком Ленинградской митрополии. Он сослался на данное ему направление, на то, что Костромская епархия затратила средства своих прихожан на его обучение, что он не может подвести почитаемого старца-исповедника епископа Кассиана, рассчитывавшего его иметь в качестве клирика своей епархии, где очевидна нехватка образованных священнослужителей. Все эти доводы как будто подействовали на владыку Никодима, и он с миром отпустил его в Кострому. Однако не такой был человек митрополит Никодим, чтобы отступиться от однажды принятого решения. Он, по-видимому, позвонил владыке Кассиану, которого давно и хорошо знал, который был его викарием в бытность управления им Ярославской епархией и по его рекомендации был рукоположен в епископа. Позвонил и попросил его не принимать Ипполита, а отправить его назад. Когда Ипполит приехал в Владыке Кассиану, тот сказал, что принять его не может, поскольку вакантных мест в епархии нет. Ипполит попробовал было спорить, но слышал в ответ только " нет и нет". Единственное, что посоветовал ему епископ-старец, это вернуться к Владыке Никодиму. Делать нечего: пришлось ехать с повинной к митрополиту Никодиму.
"Ну, что, принял тебя Владыке Кассиан?-Нет? -То-то. Не ослушивайся больше архиерея. Оставайся и служи у нас. ". - сказал ему Владыка Никодим. И в феврале 1974 года, на последнем курсе семинарии, он рукополагает его в сан диакона. Надо сказать, что Владыка Никодим, оставляя отца Ипполита в Ленинграде, несомненно был орудием Божия Промысла. Ведь не только отец Ипполит совершал почти полувековое благоуспешное служение в нашей митрополии, но благодаря ему укоренилась и дала на петербургской земле могучие побеги отрасль благородного рода Ковальских, благородного потому, что истинное благородство происходит только от Христа и является уделом верующих в Него и доказавших верность Ему всей своей жизнью.
В отце Ипполите уже в молодые годы чувствовалась какая-то особенная порядочность, солидность, чувствовалось, что он человек, на которого можно положиться, который не подведет. Эти качества снискивали ему глубокое уважение, почти почитание со стороны всех архиереев, управлявших в его бытность Ленинградской и Петербургской митрополией. Митрополит Никодим оставил его в Ленинграде, что он не часто делал в отношении иногородних семинаристов и студентов, митрополит Антоний благословил его рукоположение в его в сан пресвитера и назначил настоятелем крупного прихода, митрополит, будущий Патриарх Алексий перевел его в тогдашний кафедральный Николо-Богоявленский собор и затем назначил настоятелем в храм Св. Димитрия Солунского, где он прослужил все 30 лет оставшейся ему земной жизни, митрополит Иоанн не пропустил без личного визита и служения архиерейской Литургии ни одного бывшего во время управления им епархией дня тезоименитства отца Ипполита, что было знаком особого, исключительного к нему благоволения со стороны Владыки и ещё любил приезжать рыбачить в облагороженный трудами отца Ипполита пруд на храмовой территории, митрополит Владимир назначил его благочинным Приморского округа и то же старался не пропускать дней тезоименитства отца Ипполита. Но самым удивительным было слышать, что Владыка Владимир, когда ему не удавалось вовремя поздравить отца Ипполита, приезжал в ближайший праздничный день, как правило, это был праздник Сретения Господня, и просил прощения у отца Ипполита, что не смог поздравить его вовремя. А об отношении к нему митрополита Варсонофия более, чем красноречиво говорит, что и по отшествии отца Ипполита в мир иной, он исполнил, по-видимому, тайное желание его сердца, разделив его церковное наследие между двумя духовными чадами и близкими сродникаии отца Ипполита.
Итак, после рукоположения он некоторое время до окончания курса в семинарии служил дьяконом в Свято-Троицком соборе, как говорили тогда бывшей Александро-Невской Лавры, затем был переведён в собор Рождества Богородицы в Новой Ладоге, что было особенно приятно, поскольку во имя Рождества Богородицы был освящён храм в поселке, в котором прошли его детство и юность. Отец Ипполит обладал сильным, с яркой индивидуальной окраской голосом, и как дьякон мог быть украшением богослужения. Поэтому митрополит Никодим не торопился с рукоположением его в священника. После нескольких лет служения в Новой Ладоге, он был переведён в Князь-Владимирский храм в Лисьем Носу, бывший тогда единственным действующим храмом на пространстве от Шувалова до Выборга. Здесь его постигло серьезное искушение. Некто из начальствующих, периодически бывавший в храме, потребовал, чтобы он в завпокойных ектениях и на панихидах неопустительно поминал бы приснопамятного Иосифа.
- Какого Иосифа? -уточнил отец Ипполит.
-Сталина! -был ответ.
- Не буду поминать я этого антихриста и убийцу, - твердо сказал молодой дьякон, совсем, как юродивый в трагедии Пушкина "Борис Годунов", когда на просьбу Бориса помолиться за него ответил "Нельзя молиться за царя Ирода. Богородица не велит".
Этот мужественный отказ послужил поводом к многим несправедливым наговорам и нападкам на отца Ипполита, в результате чем он почти потерял главное орудие своего служения-свой прекрасный голос. Но Богородица не оставила своего истинного служителя, а Владыка Никодим, узнав о постигшем отца Ипполита искушении, понял, что пришло время рукоположить его в сан пресвитера. Уезжая в последнюю в своей жизни командировку на интронизацию вновь избранного Папы Римского, Владыка обещал по возвращении тотчас рукоположить его в сан священника, и посадить его, как он выразился, на твердый якорь, т. е. дать ему хороший приход. Владыка вернулся из этой командировки уже в гробу, и отец Ипполит был рукоположен Архиепископом Тихвинским Мелитоном(Соловьевым), иподиаконом которого в свое время был Ипполит, только спустя год после смерти Владыки Никодима, в сентябре 1979 года и назначен новым Ленинградским митрополитом Антонием (Мельниковым) настоятелем Казанского собора в Луге, настоятелем которого немало лет в свое время был рукополагавший его Архиепископ Мелитон. Надо сказать, что это промедление было тоже промыслительным. Отец Ипполит был назначен настоятелем собора в Луге как раз в тот момент, когда в стране раскручивалась пропагандистская кампания, связанная с проведением летом 1980 года Олимпиады в Москве. Всюду только и твердили о том, как мы должны достойно готовиться к этому историческому событию, когда в нашу страну хлынет со всех концов земли невиданный доселе поток иностранных туристов. И отец Ипполит сумел по по полной использовать аргумент предстоящей Олимпиады для того, чтобы привести в порядок вверенный ему храм. Казанский собор, бывший тогда единственным действующим храмом в Луге и ее окрестностях, находился в довольно запущенном состоянии. Неприглядно выглядела и прихрамовая территория, использовавшаяся местными жителями для выпаса скота и сходок любителей совместной выпивки со всеми вытекающими последствиями. Чтобы как-то изменить положение, отец Ипполит стал стращать местные власти перспективой приезда иностранных туристов в Лугу. "А что, если они сфотографируют, в каком плачевном состоянии находятся у нас храмы и пропечатают в газетах", -говорил, наверно, тогда отец Ипполит. И эта тактика подействлвала, хотя, конечно, помощь Богородицы, к которой неустанно взывал в своих молитвах отец Ипполит, была, наверно, главным фактором его успеха. И, действительно, совершилось нечто по тем временам невозможное. Когда на прихрамовой территории было нельзя получить разрешение даже на установку собачьей будки, отцу Ипполиту удалось вырвать у властей разрешение на строительство капитальной ограды, и осуществить ее сооружение всего за один световой день, ибо разрешение могли в любой момент отозвать. Хотя после отцу Ипполиту пришлось пережить немало неприятностей, его даже грозили убить, на что он, впрочем, спокойно сказал зарвавшемуся молодчику: "ну, и что? Я попаду в рай, а ты - в ад". И тем не менее, ввиду, наверно, предстоящей Олимпиады власти не решились ее демонтировать, и она ограждает храм до сегодняшнего дня.
Более того, пользуясь страхом чиновников перед возможным приездом иностранцев, ему удалось в кратчайшие сроки вызолотить иконостас и сделать косметический ремонт в храме. Как вспоминал отец Александр Рябков, он сначала получил разрешение только на вызолотку "Всевидящего Ока" (композиция над Царскими вратами, представляющая собой солнечный диск с расходящимися от него во все стороны лучами, характерная для храмовой архитектуры 19 века), а в результате вызолотил весь иконостас и сделал косметический ремонт. Когда чиновник увидел весь иконостас вызолоченным, то в недоумении спросил, что значит " Всевидящее Око", то отец Ипполит остроумно заметил ему: "Закройте один глаз и все, что увидит другой, это и будет"Всевидящее Око". Конечно, такие по тем временам чудеса были бы невозможны без помощи Богородицы, которой был посвящён храм и которую так почитал отец Ипполит. Как вспоминал отец Александр Рябков, она являлась ему во сне, и открывала, где поставленные советскими структурами нечестные староста и казначей хранят утаиваемые ими церковные деньги. О подобном случае мы читаем, например, в Сказании об иконе Божией Матери "Скоропослушница."
Уже в первом храме, где ему довелось быть настоятелем, проявлялась его забота о подведомственных ему клириках. Известно, что в советское время, вплоть до конца 80-х годов, зарплата на советском жаргоне называвшихся "служителями культа", облагалась непомерным подоходным налогом. В ряде случаев удавалось договориться со старостой и казначеем о компенсации этого налога из церковных сумм. Однако в данном случае те же казначей и староста, согласившись компенсировать налог настоятелю, отказались компенсировать налог многодетному второму священнику, вытесняя его тем самым из Церкви. И огромные усилия приложил тогда отец Ипполит, чтобы добиться компенсации налога и второму священнику.
Отец Ипполит никогда не стремился к настоятельству, и когда в 1985 году он был освобождён от него, то вздохнул с облегчением, тем более, что он был назначен клириком одного из лучших храмов епархии-- Ленинградского Спасо-Преображенского собора. Назначенный на Ленинградскую кафедру будущий Святейший Патриарх Алексий, переводит отца Ипполита в тогда кафедральный Николо-Богоявленский собор, а незадолго до своего избрания Патриархом в начале 1990 года назначает его настоятелем храма Св. Димитрия Солунского в Коломягах. Исполнилась давняя мечта отца Ипполита служить в простом сельском храме. В то время Коломяги еще носили все черты деревни в городе, да и храм, настоящая жемчужина Коломяг, действительно более похож на смиренный сельский храм, чем на величественные столичные соборы. Тем более, что в поселке Коломяги проживало немало верующих людей, сыновей и дочерей тех, кто чудом сумел спасти Коломяжский храм в 20-е-30-е годы от закрытия и разорения. Однако в результате запретительных мер советской власти, а, может быть, и ослабления заботы о храме со стороны местных жителей, к моменту назначения отца Ипполита храм сильно обветшал. Неприглядно смотрелась и храмовая территория.
Отец Ипполит, как всегда ему было свойственно, горячо принялся за дело. И уже через несколько месяцев ему удалось привести в надлежащий вид лежавшую в развалинах часовню Александра Невского на съезде с Коломяжской горы, со строительства которой и началась история Коломяжского прихода. Часовню эту освятил в один из первых своих приездов в Ленинград в качестве Святейшего Патриарха наш бывший митрополит Алексий 11 сентября 1990 года накануне праздника Перенесения в наш город мошей Александра Невского.
Отец Ипполит не только энергично взялся за ремонт храма Св. Димитрия Солунского, но и сам ремонтировал его. Для него истинного крестьянина, никогда не боявшегося никакого физического труда, но, наоборот находившего в нем удовольствие, ничего не стоило забраться на крышу и самому заниматься кровельными работами.
Как-то раз один сотрудник строительной организации увидев батюшку на кровле, очень удивился такому положению и спросил, неужели у него вовсе нет помощников, что он вынужден сам заниматься таким несвященническим делом, и стал на многие годы одним из самых его верных помощников. Видя, что батюшка все свободные средства отдает на восстановление храма, а не на устройство своего быта, продолжая ездить на старенькой "Ниве", стали приходить и другие люди с предложением денежной и физической помощи. В храме были созданы собственная столярная и плотницкая мастерская. В результате в короткий срок храм засиял, заблистал, приобрел и снаружи и внутри тот благолепный вид, над поддержанием и улучшением которого отец Ипполит неустанно трудился во все 30 лет своего настоятельства.
Настоящим оазисом в мегаполисе, выросшем за годы настоятельства отца Ипполита по соседству с храмом, стала расширенная отцом Ипполитом до дореволюционных размеров прихрамовая территория, ставшая излюбленным местом прогулок местного населения. На ней было высажено множество плодовых деревьев, построен ряд составляющих с храмом единый, решенный в голубых тонах, ансамбль зданий - воскресной школы, церковного дома, свечной лавки, крестильного храма преподобномученицы Евгении, трапезной и даже охранной будки. Хорошо вписался в ансамбль и памятник самому почитаемому русским народом -святому - Святителю Николаю Чудотворцу, как бы осеняющего Коломяги своим молитвенным покровом. Отец Ипполит так преобразил находившийся на прихрамовой территории заросший пруд, что в нем стало возможно не только купаться, но и ловить рыбу, а среди рыболовов, как уже говорилось, был сам митрополит Иоанн Снычев.
Но, конечно, приведение храма и прихрамовой территории в благолепный вид было для отца Ипполита только средством способствующим созданию живой церковной общины. Когда отец Ипполит был назначен настоятелем храма, служба в нем совершалась только по великим и средним праздникам. Храм и в дневное время немало часов находился на замке, что, конечно не способствовало активности прихожан. Отец Ипполит с самого начала своего настоятельства открыл храм для посещения с утра до вечера и стал ежедневно служить Литургию а вскоре в храме стал совершаться полный круг богослужения. О том, что задача создания живой общины отцу Ипполиту удалась, говорит тот факт, что несмотря на открытие в прошедшие годы и десятилетия в окрестностях Коломяг многих больших и малых храмов, Димитриевский храм сохранил костяк своих прихожан. Если некоторые по разным причинам и покинули храм, то на их место пришли новые, и храм в воскресные и праздничные дни почти так же полон, как в былое время.
Отец Ипполит, прожив трудное детство, наполненное бесчисленными тяготами,познавший, как говорят, что стоит фунт лиха, был очень отзывчивым человеком. Скольких он утешил, ободрил, поддержал добрым словом и советом. Но он всегда старался любить не только языком или словом, но и, по заповеди апостола, самим делом, насущным хлебом. Велико было число тех, как людей, так и бедных церковных приходов, которым он помог материально, иногда очень существенно. Никогда он не афишировал свою помощь, многие ее случаи стали известны после его смерти, о некоторых, может быть, самых существенных, мы, вероятно, так никогда и не узнаем.
Особенно заботливо отец Ипполит относился к вверенным ему клирикам, особенно к молодым и многодетным клирикам не только своего прихода, но и других храмов благочиния. Им он многократно оказывал помощь в получении жилья, в решении медицинских и других материальных проблем. Не случайно, что многие его духовные чада стали священниками и дьяконами и успешно служат на разных приходах города, и среди них есть уже и благочинные церковных округов. Он сумел создать на приходе, среди клириков и сотрудников теплую обстановку семьи, и это отмечают многие клирики, проходившие богослужебную практику в храме Св. Димитрия Солунского, многие из которых хотели бы, если это было бы возможно, вступить в клир Коломяжского храма.
Отец Ипполит был подлинным воплощением духа православной церковности, и это не могли не чувствовать, не могли не уважать в нем, все, кто сколько-нибудь близко соприкасался с ним - от архиереев до техничек. Он с великим благоговением относился к храму Божию и к совершаемым в нем богослужениям и таинствам. У него вызывало не гнев, а ужас, когда он видел небрежное отношение к храму и в особенности к Святому алтарю. И, конечно, он учил и клириков, и духовных чад, и просто прихожан с благоговением, как к великому чуду Божию, относиться к Таинству Таинств - Святой Евхаристии, часто говоря о небрежном, без должной подготовки Причастии, как о великом грехе.
Бог не дал отцу Ипполиту сына по плоти, но не дал, быть может, потому, что дал ему большее - истинного сына по духу, не зятя, а именно сына в лице протоиерея Александра Рябкова, который тщательно хранит и приумножает его наследие.
Само погребение его на прихрамовой территории, столь редкое в наши дни в большом городе, это тоже своего рода чудо, свидетельство свыше о том, как много душевных сил вложил отец Ипполит, чтобы храм и его территория стали бы главным украшением окрестных мест. Прихожане храма не забывают батюшку, ведь он крестил, венчал, провожал в путь всея земли несколько поколений коломяжцев. В любое время года на его могиле, осененной минувшим летом великолепным беломраморным Крестом, живые цветы, но главным памятником ему является, конечно сам такой прекрасный в своей простоте храм, официально посвященный Великомученику Димитрию Солунского и имеющий в себе частицы мощей этого великого святого. Но небесной голубизной своих стен и куполов, он свидетельствует о тайном своем посвящении Царице всех святых, Пресвятой Владычице нашей Богородице, которую так любил, так почитал, так горячо призывал на помощь, так чувствовал близость Ее присутствия приснопамятный настоятель Коломяжского храма отец протоиерей Ипполит Васильевич Ковальский.
Вечная ему память!
