Православная семья

О воспитании духовного юношества

07 октября

Протоиерей Григорий Антипенко

Духовно-просветительский центр им. свт. Иннокентия Московского

Директор и преподаватель

Празднование 220-летия со дня рождения и 40-летия канонизации святителя Иннокентия, митрополита Московского и Коломенского, просветителя Сибири и Америки открывает перед церковной и государственной общественностью новый этап в осмыслении значения этой уникальной личности в истории России. Появляется возможность как бы заново открыть для себя этого удивительного человека — смиренного подвижника, деятельного миссионера, даровитого писателя, учителя, святителя, ученого, отца восьмерых детей. Думается, каждый смог бы найти для себя что-то очень важное в жизни этого святого.

Пользуясь такой возможностью, мне хотелось бы познакомить уважаемых участников конференции с малоизвестным, но очень важным, на наш взгляд, трудом святителя, который называется так: «Несколько мыслей касательно воспитания духовного юношества». Работа эта была написана в 50-х годах ХIХ столетия, в бытность святителя Иннокентия архиепископом Камчатским, Курильским и Алеутским.

Этот сравнительно небольшой по объему труд прежде всего обращен к тем церковно-государственным лицам, которые в то время занимались устроением духовного образования в России — ректорам духовных академий и семинарий, синодальным чиновникам, инспекторам духовных училищ, воспитателям, законоучителям, — всем, кто в то время имел обязанность образовывать и воспитывать будущих пастырей Церкви. Поэтому значительную часть этой статьи занимают конкретные рекомендации к этим должностным лицам о приеме и исключении в духовные училища, о путях к выходу из духовного звания, о распределении окончивших семинарский курс, о поставлении в должности чтеца, дьякона и священника и другие.

Но и мы — пастыри, учителя воскресных школ, педагоги, родители, просто неравнодушные христиане — можем собрать немало сладостного духовного нектара с этого цветка, благоухающего святоотеческой мудростью.

Труды свт.Иннокентия Московского

На само название статьи святителя Иннокентия: «Несколько мыслей касательно воспитания духовного юношества» мы можем посмотреть под особым углом зрения. Эти мысли можно приложить не только к воспитанникам специальных учебных учреждений, но и ко всякому юношеству (добавим: и к девушкам тоже), которое мы хотели бы видеть духовно зрелым. Каждый православный родитель хотел бы, чтобы его ребенок стал верующим человеком, любящим Бога и Церковь, т.е. человеком духовным. Каждый церковный педагог и учитель воскресной школы хотел бы, чтобы его ученики выросли христианами, любящими богослужение и молитву, знающими основы православной веры, верными чадами Церкви. Каждый пастырь хотел бы видеть своих духовных чад именно духовными людьми. Так послушаем несколько мыслей святителя Иннокентия Московского об этом предмете.

Начинается статья с размышлений о нравственном состоянии воспитанников духовных заведений. «При всем желании выставить все наше доброе и не обнаруживать наших недостатков, нельзя не сказать, что воспитание нашего духовенства далеко не соответствует той цели, для которой должны суще­ствовать наши учебные заведения… Есть примеры, что дети поступают в училище благо­нравными и с расположением к благочестивым упражнениям; а из училища выходят с испорченною нравственностью и совсем не с молитвенным духом.... сколько есть, из учившихся или из ученых наших, людей, недостойных своего звания по своему духу, и по своим мышлениям и поступкам. Этого мало: к великому несчастию нашему, у нас появились уже вольнодумцы, даже безбожники! И откуда же? Из академий наших, откуда бы, казалось, менее всего надобно было ожидать этого. И этот злой дух проявляется уже и в семинаристах»![1]

К сожалению, сердечная боль святителя о современном ему состоянии в духовном образовании оказалась пророческим предчувствием надвигающегося страшного времени, когда вчерашние семинаристы стали во главу безбожной жизни, которую навязали русскому народу. Это мы слишком хорошо знаем… Но речь сейчас о другом. А именно — неравнодушное сердце вопрошает вместе со святителем: отчего же это большая часть выпускников церковно-приходских школ не становится церковными людьми? Почему в подростковом возрасте часто дети отказываются от православной жизни? Почему уходят из храма? Почему отпадают от Таинств церковных, бросают своего духовного отца?

Может быть, это светское образование, т.е. школа делает их такими? Может, они от большой образованности становятся религиозно-индифферентными? Нет, не здесь кроется ответ для святителя. Напротив, он укоряет маловерных воспитанников в малой учености: «Да и в самой, так называемой, образованности наши воспитанники далеко уступают некоторым из западных; так, например, много ли у нас из кончивших курс в семинариях наших таких, которые бы, вскоре по выходе в свет, могли вести или поддерживать в обыкновенных беседах разговор сколько-нибудь выше обыкновенного? Много ли из них таких, которые бы свободно могли объясняться или выразить свои мысли, тогда как у нас тоже учат и логикам, и риторикам, и грамматикам, и разным наукам»?[2]

Может быть, на низком уровне наше начальное духовное образование в семье и воскресной школе? «Есть много таких, …которые и при способностях своих не умеют прочесть в церкви как должно. Есть даже такие, которые не умеют ни молиться, ни креститься»![3] В сноске святитель добавляет: «Мне сказывал один из учившихся в одной из наших академий, что у них был товарищ, который не делал и даже стыдился сделать на себе крестное знамение». А далее приводит пример: «Припоминаю здесь ответ одной простой старушки, данный одному из наших многоученых, которому она заметила, что он худо крестится, и который в оправдание сказал: «Эх, бабушка, ведь истинное благочестие не в кресте, а тут (указывая сердце). — «Так, батюшка, но может-ли быть, чтобы человек, у которого есть тут, стал нарочно и пред всеми креститься и молиться худо»»?[4]

Перед нашим мысленным взором предстают аналогичные картины: неблагоговейное поведение детей в храме, беготня по церковной территории, «зависание» в притворе над смартфоном… Мы спросим опять: так может быть это от того, что детей плохо учат духовной жизни? Нет соответствующих программ? Нет даровитых учителей? Нет условий для занятий?

И святитель Иннокентий вопрошает: «Чего же именно недостает? и главное: как и чем исправить эти недостатки»?

Ответ кроется в том, что «воспитание детей есть самая труднейшая задача для науки»[5]. Трудность заключается в том, что наука духовного воспитания призвана научить человека достигать главной цели своей жизни, при этом, с одной стороны, «не уничтожая и не извращая» уникальной неповторимости каждой личности, а с другой стороны — гармонично развивать личность так, чтобы это развитие не препятствовало «к достижению главной цели существования нашего на земле, указанной нам Спа­сителем нашим»[6].

Цель эта — Царствие Небесное. Средство к достижению этой цели — страх Божий.

«Учите и научайте детей бояться Бога всегда и везде; и все они, какого-бы кто из них ни был характера, будут люди благочестивые, честные и прочее, и следовательно, люди полезные Церкви и обществу, хотя и всякий на своем месте и своим образом; а без этого, т. е. без страха Божия, никакие науки, никакой метод воспи­тания не доведет человека до главной цели его существования»[7].

Очень непросто современному человеку услышать и принять эти слова Божии: «Начало мудрости — страх Господень» (Прит.1:7). Особенно в нынешнее постсоветское время, когда столько усилий полагает он на высвобождение из-под рабского страха, который поселился в нем вместе с грехом безбожия. «Я по капле выдавливаю из себя раба», — вторит Антону Павловичу Чехову современный человек. Но как это часто бывает, с водой выплескивается ребенок — желая избавиться от рабского страха, человек впадает в другую крайность — требует безусловной свободы, желает ничего и никого не бояться, бунтует против того, что выше него, восстает на Бога. Иногда, звание «раба Божия» считает для себя оскорбительным, а чувство страха Божия — унизительным для своего человеческого достоинства. Этому же он учит и своих детей как отец или мать, этому же учит, как учитель, своих учеников. И даже тогда, когда он приходит к Богу, воцерковляется, — современному человеку все же очень непросто признать себя «рабом Божиим», проникнуться благоговейным страхом к Нему. Многие ли из нас готовы осознанно и прямо сказать о себе: «Я — раб Бога», — а о своем ребенке: «Я воспитываю Божиего раба»? Все это необходимо учитывать, когда мы касаемся вопроса воспитания в детях страха Божия.

«Что вы! — воскликнут некоторые. — Ребенок будет тогда забитым, в нем разовьются комплексы и фобии, он не сможет стать настоящим человеком»! На это мы ответим, что таким его может сделать только безблагодатная жизнь. Личность же будет гармонично развиваться при действии в ней Духа Божия. «Страх Божий есть один из даров Духа Святаго, а дары Духа Святаго даются всякому христианину».[8] Каким диссонансом для современного безбожного гуманиста звучат слова святителя Иннокентия (!): «Здесь кстати сказать, что наши предки обыкновенно говорили своим детям-малюткам, когда они сделают что-либо худое: «смотри, ведь это грех, Бог камнем убьет». Так говаривали и нам неученые наши роди­тели, и мы верили этому и боялись, и теми же словами, бывало, останавливали мы друг друга от дурных поступков. Новое просвещение осмеяло это и истребило; но вместо его ничего не дало и не выдумало»[9].

Итак, повторим еще раз слова святителя: «Учите и научайте детей бояться Бога всегда и везде».

Как же можно научить страху Божию?

«Одно из главных средств к получению даров Святого Духа есть молитва. Следовательно, учите и научайте детей молитве, и они будут иметь страх Божий»[10].

О молитве святитель говорит, что она — корень всех добродетелей. «Без молитвы никто ничего истинно доброго не может сделать… И потому, прежде всего и более всего надобно приучать наших воспитанников к молитве и приучать, можно сказать, с самой колыбели; ибо опыт показывает, что из неприучившихся к молитве в детстве редкие умеют молиться в зрелом возрасте».[11] Интересно, что понятие детской молитвы у святителя таково: «правильно изображать на себе крест и класть поклоны, как следует», а также знать наизусть и читать с пониманием смысла самые простые молитвы. «Требование очень не тяжкое, ибо кто же из родителей не в состоянии этого сделать? А между тем, это заставит озаботиться о детях своих и самых ленивых к молитве и тем может послужить к пользе и им самим, по пословице: уча, учимся»[12].

Т.е. главным средством в духовном воспитании святитель видел научение благоговейной молитве.

К сожалению, в современных православных семьях этому не придается должное значение: «Он еще совсем маленький, ничего не понимает»! Но как отрадно бывает видеть маму, которая, нежно взяв в свою руку ручонку дочки, складывает ее в троеперстии и медленно, не торопясь, с призыванием имени Святой Троицы, накладывает на нее крестное знамение! Или вот: папа встал на колени перед Крестом Господним, а рядом на коленках его трехлетний сынок. И постояли-то минутку, но как важна эта минутка для долгих лет церковной жизни! Современные православные родители, в основном, не были воспитаны в детстве в благочестии. Отсюда — растерянность: как ребенка научить молиться? И кажется им, что ребенок обязан стоять «по струнке» долгие службы или внимательно и сосредоточенно вникать в церковные песнопения, только что на камне не стоять! На самом деле, детская молитва — это правильно наложенное крестное знамение и поклон «как следует». Затем, в младшем школьном возрасте постепенно придет и понимание самых простых молитв, особенно если родители будут понемногу их объяснять. А свойство детской памяти таково, что несколько раз услышанное как бы само собой запоминается. Подходя с такими «невысокими» требованиями к детской молитве, снизив высоко поднятую планку, многие бы родители умирили сердца и утешились тем, что их ребенок правильно и хорошо молится.

Святитель обращает внимание на поощрение тех, в ком замечается проявление молитвенного духа. Добродетель следует похвалять.

Детей «не хвалить много, дабы не питать в них гордости»[13], а превозносить добродетель молитвы. Не так, чтобы: «Молодец, как хорошо ты помолился!», — а так: «Как радуется Господь, когда слышит обращенную к Нему молитву!».

Видя в иноческом образе жизни пример для подражания, святитель советует духовному юношеству быть не только «терпеливыми, молитвенными, деятельными и смиренными», но считает, что подражание инокам «должно простираться даже до покроя и цвета платья; только в одной пище и упражнениях должно быть отступление от иноческого образа жизни. На это мне могут сказать, что если в послушническое платье одевать всех, и даже академиков, то мы можем через то лишиться людей с отличными дарованиями, ибо не всякий захочет носить такое платье. Я бы сказал на это: туда и дорога таковым; кто не хочет носить смиренного платья, тот, значит, горд; а гордым не дается и не дастся благодать, а без благо­дати пастырь — не пастырь, а наемник»[14].

Эти замечательные слова святителя можно применить и в нашей семейной, приходской и учебной жизни. Много говорится сейчас о внешнем виде христианина в храме, дома, на работе. Раздаются голоса о том, что женщине необязательно молиться в храме с покрытой головой, что все должно быть демократично: мужчине в джинсах или шортах в храм прийти, женщине — в короткой юбке. «Это не главное! Бог смотрит на сердце»! Другие их поддерживают: «Каждый человек уникален! Нельзя всех под одну гребенку! Если делать замечание за внешний вид, то они и в храм больше не придут». Во-первых, зачем же делать замечание? — можно с любовью объяснить: почему, например, в храме нужно стереть губную помаду. А во-вторых, если на деликатную просьбу не нарушать благочестивого образа поведения в храме человек отвечает отказом, тогда… впрочем, мы слышали, как советует святитель тогда поступать.

Выпускники воскресной школы им. свт.Иннокентия Московского

Святитель обращает особое внимание еще на две вещи — образованность и благочестие. «Нам надобно заботиться более о том, чтобы у нас как можно более было пастырей благочестивых, смиренных, деятельных и терпеливых, хотя иногда и немного ученых… Подобные люди для Церкви дороже, можно сказать, золота. Они, зная свои недостатки по учености, не будут заноситься; будучи деятельны, они непременно будут исполнять все то, что требуется от них по должности, и исполнять со тщанием; будучи притом опрятны и бережливы, они и при малых доходах не будут терпеть недостатка; будучи кротки и исполнительны, будут любимы своими прихожанами и даже врагами; а имея молитвенный дух, они всегда будут назидательны и без слов; молитвою же и смирением они могут достигнуть духа любви, а с любовью чего они не сделают и чего не перенесут? Напротив того, каких бы огромных способностей ни был ученик, но если в нем заметно явное небрежение к молитве, если он недеятелен, дерзок и т. п., то лишь только можно увериться, что он не­ исправим, непременно исключать такового, даже из духовного звания»[15].

Если попытаться применить этот совет в нашей жизни, то мы придем к тому же выводу: пусть наши дети, ученики, воспитанники будут и не особо умными и интеллектуально развитыми, но, главное — благочестивыми, богобоязненными.Конечно, это противопоставление — образованности и благочестия — достаточно схематично, где-то даже и надуманно. Но если выбирать, куда больше вложить сил и времени, то ответ очевиден: в обретение добродетелей.

Между тем, бывает часто совсем по-другому. Одним из крепких идолов нынешнего времени является интеллектуальная развитость. О своих современниках святитель писал: «В настоящее время у нас, можно сказать, обращено все внимание и все направление только к развитию и образованию одних способностей душевных; и то, конечно, еще далеко не вполне; ибо заботятся только о том, чтобы воспитанники имели сколько возможно более разных познаний и сведений. Прекрасно, но несчастные опыты показывают, что иному лучше бы иметь самые ограниченные познания, чем, имея познания обширные, быть вредным...»[16] Ребенок-вундеркинд, ребенок-полиглот, ребенок-гений… Если современного родителя попросить перечислить в поступательном порядке этапы развития своего ребенка, то он их выстроит примерно так: семья (детсад), школа, институт, работа, своя семья и т.д. Что же тут плохого? — можно спросить. Если обучение в общеобразовательной школе является обязательным для каждого, а работа — необходимой, то, к примеру, наличие в этой цепочке института — стойким предрассудком (по святителю Феофану Затворнику, предрассудки — «разные убеждения в угодность развратной воле, которые содержатся в рассудке без исследования»[17]). Почему-то родители уверены, что их ребенок обязательно должен получить высшее образование. Конечно, хорошо быть человеком образованным. Но сколь усилий полагается на достижение этой промежуточной цели: деньги, время, силы, нервы! И как мало, в то же время, усилий к обретению благочестия, к богоугождению.

Хотя бывают и счастливые исключения. Вспоминается случай с одной девушкой. Она закончила медицинскую гимназию с красным дипломом. Все — и родители, и учителя — прочили ей блестящую карьеру врача, зная ее выдающиеся способности. Но она рассудила иначе. Скромная, благочестивая, она поступила учиться на медсестру-акушерку. И хотя было ей весьма непросто, благодатью Божией она обрела свое счастье — любимую работу, замечательного любящего мужа и малышку-дочку. «Кто имеет уши слышать, да слышит»! (Лк.8:8).

Далее святитель Иннокентий, после решения нескольких специальных для духовных учебных заведений вопросов, возвращается к теме молитвы.

«Выше сказано, что воспитанников наших преимущественно надобно учить и научать молитве. Но кто же будет их учить? Или от кого они будут учиться молитве? Вопрос, по-видимому, странный и противоречащий даже самому званию нашему. Но на самом деле выйдет действительно так, что немного найдется у нас таких, которые могут взяться за это дело даже из тех самых, которые избраны и приставлены к делу воспитания. Стоит только взглянуть на наших наставников; и вы увидите, что редкий из них умеет молиться... а учить этому надобно не словом, а делом. Но как этому помочь»?[18]

Здесь святитель Иннокентий дает удивительный совет: «Необходимо иметь в училищах наших особого ду­ховника, который тут бы и жил, разумеется, в особой келье. Вот на это лицо и обратить все внимание. Надобно найти и находить, и определять в духовники старцев истинно духовных, не степенных только, но в самом деле духовной — святой жизни; которых и по­ставить в зависимость отнюдь не от училищного начальства, а непосредственно от самого Архиерея. Дело таких старцев будет состоять, кроме духовничества, в отправлении службы в училищных церквах, которые должны быть под их настоятельством, и вообще они должны присутствовать при молитвах. От пребывания таких старцев при училищах, хотя бы они были самые неученейшие, можно ожидать много духовной пользы. Одно присутствие таких людей при училищах многих из учеников, да и из учащих, будет удерживать от вольностей; а пример их будет сильною подкрепою для тех из них, в коих проявится дух молитвенный»[19].

Святитель предлагает научать духовное юношество не словом только, но и примером, что является самым действенным средством в воспитании. Как не хватает сейчас следования этому мудрому принципу! Правда, характерно это не только для нашего времени, но и для времени святителя Иннокентия: «После этого сам собою просится вопрос: но можно ли будет найти таких старцев для всех училищ? по крайней мере, для всех семинарий? Вместо всякого ответа, скажу только: Боже милосердый, помилуй нас!»...[20]

Вспоминается, как важно для нас, молодых семинаристов, было то, что в семинарии проживал на покое архимандрит Кирилл (Начис). Этот старец — и духом и видом — был нам примером бесстрашия, ревности в служении, кротости, смирения. Он прошел лагеря и тюрьмы за веру, но от его святой души всегда исходили мир и любовь. Видеть его — значило для нас учиться вере. За партой этого не приобретешь.

С таким воспитательным принципом пришлось с удивлением столкнуться и в стенах государственного учреждения. В одной из гимназий Санкт-Петербурга директор — пожилая женщина — уходила на пенсию. На ее место пришла молодая и деятельная учительница истории. И она поступила очень мудро — предложила своей предшественнице принять должность методиста-консультанта гимназии. Кабинеты их были рядом. И это приносило образовательному процессу огромную пользу. А дети видели, что почитать старших нужно не только на словах!

Этот принцип применим и в семье, когда родители заботятся о дедушке, бабушке, а те, в свою очередь, изливают свою любовь на внуков и мудро их воспитывают. Эти прописные истины, к сожалению, сейчас для многих семей недоступны.

О телесном развитии и трудовом воспитании

«Развивая и укрепляя в воспитанниках духовную сторону и душевные способности, в то же время необходимо обращать должное внимание на развитие и укрепление их телесного организма. A у нас, — говорит святитель, — эта часть воспитания почти совсем забыта; и оттого так часто мы видим в нашем звании людей способнейших и отличных, и потому могущих быть весьма полезными Церкви, но хворых и болезненных; и, большей частью, именно оттого, что при воспитании их не было обращено должного внимания на правильное развитие и укрепление их тела»[21].

Для этого святитель советовал родителям, «чтобы они детей своих в младенчестве и далее не кутали слишком и не держали в тепле; ранее знакомили бы их с внешним воздухом, приучали бы к купанью в холодной воде и проч. Когда дети будут пол­зать, тогда менее носили бы их на руках, а более давали бы им валяться по полу (но не на пуховиках). Когда они подымутся на ноги, то и тогда тоже, как можно менее носили бы их на руках, а заставляли бы ходить и бегать, и когда можно, то на открытом воздухе, в платье сколько можно легком и просторном».[22] Воспитателям советовал, чтобы «воспитанники ложи­лись спать и вставали бы как можно ранее, ибо, например, долгое спанье утром, между прочим, сильно питает и укрепляет леность; непременно каждый день заставлять воспитанников делать какие-либо движения до поту, которым проходит много болезней, а чтобы это движение не всегда было праздно и беспо­лезно, то для этого можно заставлять учеников, например, пилить дрова, а где можно, то и стругать стружью (столярным инструментом); то и другое сильно и довольно правильно укрепляет грудь»[23].  

Каникулы — время смены умственных занятий телесными. Юноши непременно должны заниматься каким-либо физическим трудом, «как для укрепления тела, так, между прочим, и для того, чтобы они не предавались праздности, всегда и для всех вредной. В это время преимущественно можно обучать детей ремеслам… Самое лучшее, здоровое и для нашего звания по­лезное и приличное ремесло есть древоделие или сто­лярное, которое благоволил избрать для своего занятия Спаситель наш»[24].

Слава Богу, что уроки труда возвращаются сейчас в общеобразовательную школу. Желательно, чтобы и семья прислушалась к словам святителя. Ведь советский лозунг «Детям — счастливое детство!» все еще звучит в наших ушах. Строители развитого социализма понимали этот лозунг так — ребенку необходимы отдых, развлечения, здоровая сытная еда. Это все, что нужно для его «маленького детского счастья». А ведь ребенка с самого раннего детства необходимо приучать к труду, приучать любить труд. Об этом может задуматься и глава семьи, и учитель в школе, и пастырь на приходе.

«Пища у наших воспитанников должна быть самая простая, но здоровая; равным образом — одежда и вся обстановка; потому что от черствого хлеба к пище порядочной, и с рогожки на пуховик, — переход всякому приятен и приятно действует на дух человека, а противный переход с первого раза может убить дух в человеке, иногда и навеки. В наше время, кроме обеда и ужина, ничего не давали ученикам, и нелегко было нам переносить это по утру; но я того мнения, что это полезно: ибо, во-первых, благодетельно для здоровья, как диетиче­ское средство, а во-вторых, это приучает к воздержанию и терпению»[25].

Сейчас то тут, то там поднимается вопрос: нужно ли ребенку поститься? Богомудрый святитель отвечает, что поститься детям не только можно, но и должно. Истинная любовь состоит не в том, чтобы сделать уступку и поблажку ребенку сейчас, а чтобы приучить его к воздержанию, тем самым помочь ему обрести внутреннюю свободу от прихотей, которая сделает его счастливым на всю жизнь.

В конце своей статьи святитель Иннокентий касается вопроса обучения предметам по программе, особо выделяя уроки медицины и другие естественные науки — сельское хозяйство, землемерие. Практическая польза от их изучения неоспорима. Но очень интересно и даже неожиданно мнение святителя о пользе изучения этих предметов.

«Я хочу сказать, что кроме медицины в семинариях наших нужно преподавать и некоторые предметы из естественных наук, прибавив для сего два года к курсу семинарскому. Иначе воспитанники наши с обыкновенными познаниями, приобретаемыми в семинариях и даже академиях, всегда людям светским будут казаться мало образованными, если еще не хуже; и это так и должно быть, потому что в нынешнем свете почти никогда не заводят речи и не желают слышать о предметах духовных и религиозных, которые воспитанники наши знают иногда превосходно. Следовательно, им негде показать себя, кроме проповеди, которые также слушаются очень немногими.

Но когда бы воспитанники наши, при своих по­знаниях о духовных предметах, имели достаточные и верные познания в науках естественных, тогда они не только могли бы поддерживать в обществах многие интересные разговоры, но и могли бы иногда направлять их в духовную пользу, особливо если притом сердце их будет избыточествовать, если не любовью, то, по крайней мере, желанием добра беседующим»[26].

Здесь во всей полноте раскрывается миссионерский дар святителя. Как тут не вспомнить слова святого апостола Павла: «Ибо, будучи свободен от всех, я всем поработил себя, дабы больше приобрести: для Иудеев я был как Иудей, чтобы приобрести Иудеев; для подзаконных был как подзаконный, чтобы приобрести подзаконных; для чуждых закона — как чуждый закона, — не будучи чужд закона пред Богом, но подзаконен Христу, — чтобы приобрести чуждых закона; для немощных был как немощный, чтобы приобрести немощных. Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых (1Кор.9:19–22). Пусть и два дополнительных года придется еще проучиться, только бы привести души людей к Богу! Это истинная причина, почему каждому христианину надо быть человеком образованным и сведущим во многих областях жизни, не только духовных, но и светских.

Заканчивая краткий обзор статьи святителя Иннокентия Московского, хочется пожелать всем участникам конференции полюбить этого удивительного святого, молитвенно к нему обращаться за помощью в духовных и житейских вопросах, изучать его духовное наследие, ревновать о воспитании молодого поколения в православной вере и — самим последовать по указанному им пути в Царствие Небесное.

Благодарю за внимание.

← Вернуться к списку