Начало служения. Путь в священнослужение
Из книги "Воспоминания и размышления" прот.Сергия Филимонова, написанной к 50-летию автора.
Предыдущие главы книги: 1 - "Родом из детства", 2.1 - "В Должанке с бабушкой Александрой"., 2.2 — Первые годы в Ленинграде, 2.3 — В школе, 3.1 — Врач. Alma mater, 3.2 — На флоте, 3.3 — Адъюнктура и женитьба, 3.4 — Первые шаги в храм, 4.1 — Первый духовный отец - о протоиерее Василии Лесняке, 4.2 — Отец Михаил Сечейко, 4.3 — Об архимандрите Пантелеимоне Борисенко, 4.4 — Отец Василий Ермаков
«Хорошо бы кто-нибудь построил тут церковь!»
…Помню огромные сугробы и единственный автобус № 121 до станции метро «Площадь Мужества». На проспекте Луначарского, на месте теперешнего больничного комплекса расстилалась пустая равнина, никаких зданий и в помине не было. Потом началось строительство 122-й медсанчасти, которое возглавил Леонид Григорьевич Соколов. Его именем сейчас и названа эта больница. Он вложил в нее все свои силы. Довольно быстро были, что называется, отгроханы, по-другому и не скажешь, эти громадные краснокирпичные дома. В непогоду они производили самое удручающее впечатление, высясь на обширном бесприютном пустыре. Благоустройство велось советскими темпами, неспешно.
И тогда, и гораздо позже — в начале и конце восьмидесятых годов, — каждый раз, проезжая мимо больницы и озирая этот грандиозный комплекс, я, уже ставший верующим человеком, думал: «Хорошо б, чтобы кто-нибудь построил здесь церковь». Мне постоянно приходилось ездить на трамвае мимо больницы в Спасо-Парголовский храм, и всякий раз — одна и та же мысль: «Хорошо бы кто-нибудь построил здесь храм». Знал бы я тогда, что строить его придется мне самому!
Как я уже писал, в 1990 году я поступил в адъюнктуру, а в 1993 выпустился, защитил кандидатскую диссертацию. Учась в адъюнктуре, старался как можно больше сидеть в анатомическом театре, с микроскопом осваивал операции. В итоге научился технике определенного количества операций, и к окончанию адъюнктуры уже мог оперировать самостоятельно.
В тот переломный 1993 год, когда из армии начали увольнять без проблем, только по рапорту, потому что места для распределения офицеров были сокращены в связи с реорганизацией, я решил спокойно пойти работать в 122-ю медсанчасть.
Там мы встретились с Яковом Александровичем Накатисом, который сначала заведовал лор-отделением, а затем стал главврачом 122 медсанчасти. Под его-то началом я и поработал несколько последующих лет до своего рукоположения.
Работа была очень интенсивной, потому что именно в то время Накатис переформатировал медсанчасть из ведомственного учреждения Атомпрома в обширный медицинский общедоступный центр. Яков Александрович часто выезжал за рубеж, в частности, в Соединенные Штаты, изучал современные технологии и направления и внедрял в медсанчасти многие новшества, неизвестные ранее аппараты и технологии. К чему-то можно относиться положительно, к чему-то отрицательно, что-то спорно, но факт тот, что развитие медсанчасти пошло тогда по совершенно новому пути, она стала одной из самых современных больниц города.
Я работал на разных должностях, даже какое-то время исполнял обязанности заведующего отделением, много оперировал. Совмещал работу с дежурствами на скорой помощи, постоянно посещал Спасо-Парголовский храм. Часто с утра молился за ранним богослужением, потом ехал на работу или, наоборот, окончив дежурство, шел на вечернюю службу. Так постепенно все в жизни начало переплетаться.
Начало милосердного служения в больнице
В Военно-медицинской академии на моем столе всегда стояли иконочки, и весь этот малый иконостас я благополучно перенес сюда, в ординаторскую лор-отделения. Именно таким образом я и был идентифицирован как новый единомышленник во Христе Натальей Николаевной Пичугиной, ответственной за пожарную безопасность 122-й медсанчасти, проверявшей пожарную безопасность ординаторской. Увидев друг друга, мы с Натальей Николаевной поняли, что нас уже двое в этих стенах.
Это знакомство в 1993 году фактически стало началом нашего прихода. Потом была работа отдела милосердия Спасо-Парголовского храма на лор-отделении по благословению отца Василия Лесняка, моего первого духовного отца. Обо всем этом я уже рассказывал.
Отец Василий благословил читать особую молитву над каждым, кто госпитализировался, и мы обо всех молились и всех помазывали святым елеем. Конечно, не насильно. Это предлагалось добровольно. Но некоторые больные, естественно, боялись возражать своему хирургу и соглашались скрепя сердце, от страха, как потом признавались, что если не помажутся, то их не станут оперировать или зарежут во время операции.
Запомнился случай, когда внезапно умер пациент, который должен был идти ко мне на операцию. Это был один из первых моих больных, который отказался от помазания. На следующий день его нашли мертвым. Экспертиза не сразу определила причину смерти, но в конце концов обнаружили оторвавшийся тромб, хотя осталось неясным, где и отчего он образовался. Сделали вывод, что препарат, который был ему назначен, мог повысить давление в малом кругу кровообращения, и в результате тромб оторвался.
Когда больные отказывались, я не помазывал их святым маслом, но в душе оставался какой-то неприятный осадок. Одна женщина призналась, что перед самым моментом помазания, уже когда читали молитву, ее охватила сильнейшая ненависть ко мне. Шесть лет спустя, уже став глубоко церковным человеком, она связала мне шерстяные носки и разыскала меня в медсанчасти. Вручила подарок, и поцеловав руки, поблагодарила за все, а потом сказала: «А знаете, шесть лет назад, когда вы меня помазывали маслом, и при этом еще что-то говорили про «братья» и про «помолимся», я вас люто ненавидела. А потом как-то так получилось, что я воцерковилась». Так Господь показал мне, насколько важно даже маленькое зернышко, посеянное Им Самим: самым неприметным образом оно может взойти, и не мы, а Сам Господь это зернышко выращивает, желая спасти человека. Когда-то, в момент помазания, в душе было что-то посеяно, и вот через шесть лет это уже другой человек, совершенно по-другому относящийся к Церкви, к Богу, к священнику.
Много было таких событий, очень показательных и интересных.
Мой первый храм, мои первые прихожане
Потом, когда у нас уже немножко закипело дело служения в больнице, милостью Божией архимандрит Пантелеимон (Борисенко) попал на лечение к нам в 122-ю медсанчасть. Ему Богом было открыто, что больные нуждаются в молитве и духовном лечении и нужно строить церковь при больнице. Он не раз повторял, что на это не его воля была, а воля Божия и Божией Матери.
Еще до знакомства с отцом Пантелеимоном я временами ездил в Печоры, мне очень нравился и древний Успенский храм, и монашеское пение. Хотелось, чтобы здесь стоял храм с таким хорошим, ядреным печорским духом. Ну, Господь и послал отца Пантелеимона — из тех самых Печор! Конечно, потом я очень удивлялся, как все складывалось, насколько ясно Господь видит мысли человека, учитывает их в Своем Промысле. Я просто давным-давно хотел, чтобы на этом пустыре стояла церковь, но не знал и не мог знать достоверно, что она здесь действительно будет. А отец Пантелеимон ясно видел ее, говорил: «Да вот она, церковь, стоит — большая, белокаменная. Как же вы ее не видите?» А перед нашими глазами был просто заболоченный пустырь…
…Все начиналось с маленькой комнатки в поликлинике, помещения под номером 104. Туда просто-напросто принесли физкультурную скамеечку, на которой могли сидеть больные, и повесили маленькую картонную икону Спасителя. Вот и все оборудование той первой нашей церкви во имя великомученика и целителя Пантелеимона.
Отец Василий Лесняк освятил это помещение. Батюшка подарил икону Спасителя для будущей больничной домовой церкви и лампадку, из которой можно помазывать болящих.
Наш приход начал свое существование в 1993 году. Собрали двадцатку (люди в ней были разной степени воцерковленности) и провели приходское собрание, на котором я был избран председателем совета.
Мы начали собирать документы для обращения к митрополиту Иоанну с просьбой поддержать начало строительства церкви во имя Державной иконы Божией Матери. Вскоре отец Пантелеимон благословил Александра Васильевича Смирнова, мужа Натальи Николаевны, уехать из Пскова, где он нес послушание, сюда, помогать строить храм. Так потихонечку началась наша приходская деятельность.
В то время я не был священником и не мог быть настоятелем строящегося храма. Планировалось, что я буду рукополагаться, но потом, во благовремении. Однако отец Пантелеимон, как только возникла первая заминка с документами, сразу предупредил: по правилам церковь должен закладывать настоятель. Он сказал: «Пока ты не станешь священником, все будет стоять на мертвой точке. Тебе надо рукополагаться и серьезно заниматься строительством храма». Это был переломный момент.
Единомышленников было вначале очень мало: Наталья Николаевна, Александр Васильевич, сестра-хозяйка, я, да и всё — четыре человека. Это потом уже отец Пантелеимон стал собирать в Печорах под свое крыло людей, которые во множестве приезжали к нему из Петербурга. Образовалась целуя группа, и он ее благословил строить Державную. И люди поуходили со своих работ, попереезжали, полностью изменили свою жизнь. При том что время-то было очень непростое. Хотя уже действовала наша домовая церковь, были очень серьезные препятствия для служб. Иногда подходили ребята со стрижеными головами и требовали: «Убирайтесь! Чтоб духу вашего здесь не было». Никто еще не понимал, что гонения на Церковь остались в прошлом, но зато хорошо помнили, как недавно прессовали верующих и ликвидировали их.
Коммунистический режим рухнул в одну ночь, 22 августа 1991 года.
Августовский путч 19–21 августа 1991 года — это попытка переворота, предпринятая консервативным сталинско-брежневским крылом руководства СССР и КПСС (Коммунистической партии Советского Союза) в то время, когда в стране уже началась перестройка. Власть в стране перешла к самопровозглашенному ГКЧП (государственный комитет по чрезвычайному положению).
В ночь с 18 на 19 августа 1991 года отстранен от власти законно избранный Президент страны. Для придания своим действиям видимости законности путчисты заявили, что Михаил Сергеевич Горбачев не может исполнять свои обязанности по состоянию здоровья, и Севастопольский полк войск КГБ блокировал его на крымской даче в Форосе. Его функции были возложены на вице-президента Янаева. В опубликованной программе ГКЧП основной упор сделан на сохранении СССР и власти партийно-государственной номенклатуры. В Москву были введены войска. Сопротивление мятежу оказало руководство Российской Федерации во главе с президентом РСФСР Борисом Николаевичем Ельциным, опиравшееся на поддержку россиян, прежде всего москвичей.
В столкновениях с войсками погибло 3 человека. Путч окончился провалом, за чем последовало окончательное падение тоталитарного коммунистического режима и распад единого Советского Союза на независимые государства.
Все изменилось сразу. Я помню, как тайно молился, когда служил на корабле. Теперь можно было больше не скрываться. Старшие все еще боялись. Но у нашего поколения не было того страха, в котором жили наши родители. Мы не пережили сталинских времен и мало чего боялись. Как только повеяло свежим ветром перемен, нам захотелось идти вперед. Было дерзновение, которое давал Господь, и не было страха.
Но все равно время было очень непростое. В нашей первой домовой церкви каждому богослужению чинились препятствия. Мне плевали в спину, говорили гадости, прихожан не пропускали в больничный храм. Многие говорили: «Посмотрим, что у них получится. Ничего у них не получится!»
Торжество православия
Для меня тожество православия ясно видно в том, что каждое воскресенье в нашей церкви Державной иконы Божией Матери причащается почти полтысячи человек.
…А тогда, на нашей первой Божественной литургии в 122-й медсанчасти, мы, тринадцать человек, клали в коридоре поклоны Ефрема Сирина, а через нас перешагивали врачи и больные, которые шли сдавать анализы в лабораторию. Они смотрели на нас, посмеиваясь и поплевывая. Я проходил по больничным палатам и разговаривал с больными, с начальниками, администраторами, — и они смеялись мне в лицо, не боясь того, что я священник: «Ничего вы не построите! У вас нет ни денег, ни высокого покровительства. Не выйдет».
Начиная с 1993 года, в течение шести лет община старалась начать строить отдельно стоящий храм, и ей этого не давали. Шесть лет постоянной нервотрепки было у тех, кто стоял у истоков строительства этого храма. И только в 1999 году по существу началось строительство, хотя в девяносто шестом и был поставлен закладной крест на месте будущего алтаря. Сейчас этот крест находится в заалтарной части, и полтысячи причастников подходят к Чаше в этом святом храме.
Все получилось. Потому что все это время прихожане коленопреклоненно молились, возносили к Богу горячие молитвы о том, чтобы рядом с больницами, в этой юдоли страданий, стояла церковь, и каждый больной мог прийти в нее, и каждый умирающий мог увидеть из окна своей палаты крест и помолиться перед смертью. Недавно я причащал умирающего, и, обернувшись, увидел наш белостенный храм — прямо напротив его коечки. Он молился, лежа на боку, и видел храм перед своими глазами. Кто знает, обратился бы он к Богу перед смертью, если бы не увидел за окном этот внешний призыв Его. Вот оно, торжество православия.
После одиннадцати неудачных попыток все же закрыли нашу первую больничную часовню, маленький наш храм святого Пантелеимона в 122 медсанчасти. Закрыли даже после того, как митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Владимир обратился к администрации с просьбой сохранить ее, не лишать возможности обратиться ко Христу тех, кто не могут со своими катетерами и мочеприемниками дойти до церкви по улице.
С одной стороны, это плохо, а с другой стороны, вдумываясь в это событие, я вижу и в нем то же самое торжество православия. Если крохотная больничная церковь, всего семь квадратных метров, одиннадцать лет не давала кому-то покоя, значит, Христос жив, значит, действенны Его заветы, значит, совесть человеческая будоражится и неспокойно ей делать рядом с храмом какие-то дела и вести безбожную жизнь.
Расплата тех, кто поднял руку на часовню, будет страшной. Мы помним время после революции, и тридцать седьмой год, и пятьдесят шестой, помним, что стало с теми, кто рубил кресты и закрывал церкви.
Потом придут сюда же, к нам в церковь, и станут нас же умолять помочь: дети спиваются, внуки наркоманы, — но будет уже поздно, если сейчас они не одумаются, не покаются и не остановятся в своем безбожии.
Прот.Сергий Филимонов
Продолжение следует.
Вы можете приобрести печатную версию книги "Воспоминания и размышления", готовится расширенное переиздание. Узнать подробнее и оставить заявку на предзаказ можно здесь.
В продолжение воспоминаний вышла новая книга прот. Сергия Филимонова «По своей земле», она есть в наличии в лавке, подробнее здесь.
Дорогие друзья! Примите участие в строительстве капитального здания Воскресной школы. Или вложите ваш кирпичик в строительство Дома Милосердия - первый в России проект такого масштаба социального, медицинского служения и просвещения, объединенного вокруг храма свт.Василия Великого. Установка первой закладной сваи для храма состоялась 27 марта 2018 года. Поддержите это нужное дело!
Вложите ваш кирпичик прямо сейчас!
Если не можете пожертвовать сегодня, воздохните, помолитесь об общем деле. Пожертвуете, когда сможете. Храни вас Господь!
