Людям о людях

Строительство Державной: от креста в небе до креста в небе

22 июля

Из книги "Воспоминания и размышления" прот.Сергия Филимонова, написанной к 50-летию автора.

Предыдущие главы книги: 1 - "Родом из детства", 2.1 - "В Должанке с бабушкой Александрой", 2.2 — Первые годы в Ленинграде, 2.3 — В школе, 3.1 — Врач. Alma mater, 3.2 — На флоте, 3.3 — Адъюнктура и женитьба,  3.4 — Первые шаги в храм,  4.1 — Первый духовный отец - о протоиерее Василии Лесняке, 4.2 — Отец Михаил Сечейко, 4.3 — Об архимандрите Пантелеимоне Борисенко, 4.4 — Отец Василий Ермаков, 5.1 — Начало служения. Путь в священнослужение, 5.2 — Рукоположение, 5.3 — Духовная семинария и Духовная академия, 5.4 — Храм преподобного Сергия.

В поисках преемства

В 1995 году я объездил с отцом Григорием (тогда он еще не был священнослужителем), Еленой Борисовной и некоторыми нашими прихожанами много храмов и монастырей Псковской и Новгородской областей.

Иерей Сергий, игумен Дамаскин, Григорий, Юлия и Николенька Антипенки и Галина Чередниченко (Крыпецкий монастырь), 1996 год

Иерей Сергий, Елена Смирнова и Галина Чердниченко (Тосно), 1996 год

Мне было важно увидеть осколки прошлого, уловить пути преемства. Храмы и монастыри тогда лежали в руинах, и я знакомился со многими священнослужителями, которые только начинали их поднимать. Многие монахини спали прямо на цементном полу в полуразрушенных кельях с зацелофанированными окнами, жили в нечеловеческих условиях. Многие становились инвалидами, потому что печек не было, одежда не грела. То было время особого подвига первой череды священников и монахов, которые начали восстанавливать разрушенные, поруганные святыни. При этом они сохраняли преемственность, которую получили от Глинских старцев, от Киево-Печерских старцев, от разогнанных монашеских общин, где хранилась духовная мудрость.

Особое впечатление на меня тогда произвела Оптина пустынь. Она была полностью разрушена, уже были убиты сатанистом три молодых монаха, но там уже была восстановлена практика монашеского служения и исповеди, жили монахи из более устоявшихся монастырей, с Афона тогда отца Илия взяли.

Видеть все это, вникать, как что организовано, было очень полезно. И все лучшее, что мы увидели, я потом постарался воплотить при создании общины нашего храма, и в молитвенной части, и в части богослужебной, и в части исповедальной, и организационной.

Живым примером стало восстановление полностью разрушенной Китаевой пустыни, куда преподобный Серафим Саровский юношей пришел за благословением к монаху Досифею (монахине Досифее). Там же сохранились пещеры, где молились поколения монахов, где подвизался и блаженный Феофил. Это очень особенное место. И вот в пустынь пришли молодые священнослужители, которые были благословлены восстановить это место как скит Киево-Печерской Лавры. И я видел собственными глазами: пустынь. Ее храмы и все вокруг росло как на дрожжах. Было совершенно ясно, что дело здесь не только и не столько в финансировании, сколько в образе жизни людей, благословленных на этот подвиг. Я видел, например, специальные будочки в пещерах, где лежали Псалтири, и каждый приходящий человек — паломник, трудник, или просто человек, который зашел, — мог прочитать хотя бы один псалом с молитвой о том, чтобы это место восстанавливалось; так Китаева пустынь намаливалась заново. И конечно, был личный молитвенный подвиг и аскеза, постоянный труд и терпение. Все это давало зримые результаты.

Когда мы вернулись, наша маленькая общинка уже знала, с чего начинать строительство храма Державной иконы Божией Матери. Был поставлен строительный вагончик и организована постоянная череда чтения Псалтири. Мы переняли модель Китаевской пустыни, и люди приходили, молились, читали постоянно Псалтирь, обходили стройку крестным ходом.

И во всех других местах, посещенных тогда, я или получил очень полезные советы, или увидел благочестивые примеры, которые показывали, посредством чего Господь взращивает то или иное святое место или помогает его восстановлению. Все лучшее было применено и воплощено в нашей практике. Дальше оно шлифовалось, что-то оказывалось невозможным в условиях городской жизни, что-то возможным, но тем не менее уже было с чего начинать.

Устроение исповеди в приходе

Количество исповедников постоянно увеличивалось. Когда мы служили в 122-й медсанчасти, был назначен специальный исповедальный день — пятница. Прихожан было мало, можно было и час, и два исповедовать человека. Молодому священнослужителю трудно найти золотую середину в длительности частной исповеди. С одной стороны, за полтора-два часа прихожанин может выговориться и много чего сказать, а с другой стороны, это может оказаться неполезным, потому что за частностями исповеди и вгрызания в один грех иногда теряется главное — понимание состояния души, того, что происходит с человеком. Некоторые, скажем так, «кликушествующие» христиане специально ищут такого батюшку, чтобы их исповедовал в течение многих часов. В истории Церкви известны старцы, которые принимали исповедь у людей за всю жизнь. Это было их особое послушание, особая харизма, иногда они даже сами называли человеку его грехи. Но это особый духовнический путь опытных старцев. Когда же молодой священник пытается долго исповедовать и влезать в частности — это не всегда приводит к добру, потому что человек иногда не может осознать ни тот сонм грехов, которые исповедал, ни духовные советы, которые ему даны по поводу того или другого. Это все равно как попытаться сразу, одним махом, убрать огромную грязную квартиру.

К 2001 году в приходе по праздникам причащалось до 500 человек. Я пытался использовать на практике те принципы, которые узнал в паломничестве. Я практически служил один, отец Григорий только-только рукоположился в дьяконы, народа все прибывало. Исповеди продолжались иногда до часу ночи, до двух…

Исповедальный день — пятница — еще сохранялся, но со временем становилось ясно, что настолько долгая исповедь уже невозможна. Во-первых, физически стало очень сложно, потому что помимо исповеди нужно было исполнять свой врачебный долг, учиться и строить Державную. Во-вторых, изменились обстоятельства внешней жизни. Если в советское время обстановка была более-менее стабильная, то в конце 90-х стало очень небезопасно отпускать людей домой практически ночью. Тогда я принял решение сократить время исповеди. Мы начали оканчивать ее в полночь, потом в 11 часов, а со временем перешли на такой график, который бы позволял людям исповедаться не позднее 10 часов вечера, чтобы без приключений, без соприкосновения с криминальными структурами добраться домой, восстановиться, прочитать молитвенное правило и в нормальное время лечь спать.

Так жизнь со временем внесла свои коррективы, хотя физически, может быть, мы были готовы к большему подвигу. Священнослужителю очень важно соизмерять не только свои силы, но и, как говорил митрополит Иоанн (Снычев), быть реалистом, смотреть, чем дышат люди, как они живут. Оторванность пастыря от реальной жизни прихожан очень опасна. Нужно учитывать, во сколько закрываются магазины и во сколько метро, когда идет последний автобус. Метро, допустим, раньше закрывалось в час ночи, а потом стало в полночь. Значит, окончив исповедь в первом часу ночи, люди уже не успеют в метро. Нельзя священнику быть, что называется, «блаженным». Он должен четко знать, как живут люди, что они едят, какая у них зарплата, поднялись ли цены на продукты, в силах ли человек доехать в храм после работы, удобно ли ему или неудобно. Все эти нюансы должны учитываться в приходской жизни во всем ее многообразии. Безразличие плохо действует на людей и приносит им дополнительные страдания, совершенно необоснованные мучения, которых легко избежать. В жизни и так хватает проблем, и незачем прикладывать скорби к скорбям.

Со временем я стал исповедовать в разные дни и чередовать общую и частную исповеди. Я начал практиковать исповедь митрополита Антония Сурожского — мне очень нравились и его глубокие исповеди, и общие исповеди отца Василия Ермакова, — и пытаться создавать покаянный настрой, который бы действительно очищал души людей.

Постепенно у нас сформировалось несколько потоков исповедей: частная во время Всенощного бдения — правило, заложенное еще преподобным Амвросием в Оптиной пустыни, — затем общая по окончании вечернего богослужения, как это делали отец Василий Ермаков и митрополит Антоний Сурожский, потом частная исповедь до начала Божественной литургии, для тех, кто не мог накануне прийти в храм, и краткие частные исповеди до начала причастия по окончании «Святая святым» для больных (у нас больничный храм, куда приходит много больных, в том числе онкологических), которые не могут стоять на богослужении дольше 15–20 минут, а некоторые приезжают даже после богослужения, то есть вообще не могут ни минуты находиться в храме, такие у них болевые синдромы и такие тяжелые состояния. Такой вот у нас сформировался комбинированный подход, который позволил разнести исповеди, частные и общие, и не оставить без исповеди никого. Но все это, естественно, для каждого прихода индивидуально и складывается в зависимости от того, какие в нем прихожане, какова особенность деятельности прихода и какое количество времени можно отвести на исповедь.

Когда я был молодым священнослужителем, было много поисков, соответственно, много и ошибок, и искушений. Во время долгих исповедей случалось, что я засыпал, Господь подавал какое-то полусонное состояние. Конечно, люди соблазнялись, думали: «Вот я исповедуюсь, а он же спит». Но на самом деле я при этом совершенно ясно слышал и воспринимал все, что говорил исповедующийся.

О вразумлении священников и прихожан: поклоны и юродство

Долгое время по окончании Духовной семинарии и академии некоторые священнослужители при встречах поминали мне, как я ставил их на поклоны за ошибки в богослужениях: «Мы тогда злились или обижались, что вот такой-сякой, на поклоны поставил». Столько лет прошло, а помнят!

И мои прихожане тоже помнят, и сестры милосердия. Я иногда думаю: а можно ли было по-другому? Не знаю. Встать на колени — это же было унижение в советское время. А для верующего человека это совершенно нормально.

Во-первых, все тогда были молодые. Я не могу сейчас поставить этих людей на колени, это нонсенс — не тот у них возраст, не то здоровье. Это можно молодого человека на поклоны поставить, иногда ему полезно. Я порой так делаю, хотя редко.

Во-вторых, смысл поклонов не всегда доходит. А в-третьих, я убедился: люди не всегда исправляются.

Но в прежние годы все мы были родом из совдепии, и в какой-то момент приходилось обламывать это совковое: «не хочу, не буду, не сделаю, не послушаюсь».

Со временем, конечно, я научился уже как-то по-другому выходить из положения, но тогда, по молодости, видел только этот выход из некоторых ситуаций, когда овца совершенно от стада отбивается, становится бараном или козлом и скачет в совсем ненужную сторону. И кроме как лбом об пол, ничем ее не остановишь, потому что ничего не доходит. Так бывает с детьми. Порой ребенка можно поставить в угол, дать конфетку, не дать конфетку. Но наступает иногда такой момент, когда дитятю зашкаливает, и, как говорит старец Паисий, только шлепок по попе или подзатыльник приводит его в чувство.

В то время я использовал два основных способа приводить людей в чувство. Первый способ — ставил человека на поклоны; положит он три поклончика, глядь — обе половинки мозга и вернулись на свои места.

Второй способ — личное юродство в разных вариантах. Вхожу я, допустим, в собрание сестер милосердия — никто не встанет, благословения не возьмет, разговор не прекратит. Ну и что делать? Ставить все сестричество на поклоны? Это же смешно. Ну, я возьми да и залезь на стол. Стою себе, что-то читаю, раздумываю. Надо сказать, что минут пять на меня и при этом никто не обращал внимания. Потом возникла довольно вялая реакция: «А что он здесь стоит? Чего он хочет?» Потом пошла реакция уже демоническая, они стали выходить из себя. Наконец кто-то догадался, Господь послал помысел: надо же было поздороваться хотя бы и благословение взять. Такие вот нестандартные вещи приходилось делать, чтобы обратить внимание на что-то важное.

А потом духовная жизнь стала потихоньку управляться. Чего-то оказалось возможным добиться и другими методами, попроще. Экстремальные способы нужны в экстремальное время в экстремальной обстановке. В нормальной ситуации они излишни, можно воздействовать любовью, молитвой, беседой и т.д.

«Строя Ему, вы строите Им из себя»

 Строительство церкви Державной иконы Божией Матери продолжалось почти 20 лет. Это были трудные годы. Но благодаря трудностям и препятствиям наша община укреплялась, обретала драгоценный опыт служения Богу и людям.

Церковь есть богочеловеческий организм. Верующие люди — члены Тела Христова, Тела Церкви, главное ее достояние. Стройность храма призвана напоминать о красоте человеческой души. Светлые стены — о ее чистоте. Престол — о том, что главное в человеке — его сердце, где восседает Господь. Нет сердца, и человек мертв, нет Престола — и это не церковь, а обычное здание. Приступая к строительству церкви, важно помнить, что мы приступаем к строительству наших душ. Церковь — это ковчег спасения. Как некогда ковчег, построенный Ноем, спас человеческий род от окончательной погибели, так и каждый строящийся храм собирает в себя, как в ковчег спасения, людей, желающих спасти свои души.

 Начало храма — подвиг и молитва. Вспомним: работники, которые строили Ноев ковчег, погибли в волнах потопа вместе с остальным родом человеческим. Поэтому если члены общины не будут бороться со своими страстями, если рабочие будут воспринимать строительство всего лишь как работу, дающую заработок, а благотворители просто давать деньги, не заботясь о своей душе, — возведение храма будет для всех не спасительно. Богу нужны не мертвые, хотя и художественно украшенные, камни и дерево, а живые люди с живой совестью, чистой душой и горячим сердцем. Именно об этот говорит святитель Николай Сербский, обращаясь к строителям храмов, и слова эти висят на видном месте в цокольном этаже Державной.

Пророчествовал Сын Божий о храме морейском— разве неверно пророчествовал? Остался ли камень на камне, и входят ли сейчас богомольцы в него? Разве неверно пророчествовал?

Вложил народ всю душу свою в стены храма, и остался пустым и без души. Кто душу свою отдает на хранение камню и сам больше не хранит ее, тот, воистину, в мире будет непостоянным, подобно тени осины.

Мы построили Богу храм, — говорят непостоянные, — и выплатили свой долг. Отныне мы должники только самим себе. Отдали мы Богу Богово, и теперь будем отдавать себе свое.

Несчастные, зачем Богу храм, если он вам не нужен? Зачем храм ваш Тому, которому вовсе не тесно в песчинке и не слишком просторно в звездной Вселенной? Разве могут бездомные построить дом Учителю всех строителей?

Научил Строитель ваших предков и вас самих строить храмы Ему, ибо они вам на потребу, а не Ему.

Строя Ему, вы строите Им из себя. Ибо не может земля ничего сделать для Него без Него.

Строя Ему самое лучшее, вы подаете пример душе своей, что она должна в себе строить.

Строя Ему лучшее, чем телу своему, вы показываете душе пример, чтобы она и себе строила более устойчивое, возвышенное и светлое обиталище, чем то, что нужно телу, и чем само тело.

Строя Ему, вы доказываете, что душа ваша не все забыла и не смирилась с лачугами тела.

Дорогие строения возводите вы Ему, чтобы напомнить душе, что она предназначена для палат царских, а не для лачуг из глины.

Строите вы не Ему дом, а отражение души своей, и книгу, и память души своей.

Господь полон милости и снисходит в каменные храмы ваши встретиться с душами вашими.

Но, несчастные, что будет с храмами вашими, если душа ваша не увидит примера и не последует ему? Что, если купола храмов ваших будут всегда выше душ ваших? Что, если пространство храмов ваших будет всегда шире узости душ ваших? Что будет с храмами вашими?

Если свечи в каменных храмах ваших будут всегда яснее мыслей ума вашего? Если смирна и ливан будут всегда благоуханнее запаха сердца вашего? Что будет с храмами вашими?

Если алтари ваши будут всегда святее всех святынь душ ваших? Если благолепие литургий ваших будет всегда больше благолепия душ ваших? Если звуки молитв в храмах ваших будут находить больше отзвука в стенах каменных, чем в душах ваших? Что будет с храмами вашими?

Они станут мертвыми памятниками душ мертвых. А когда они будут таковы, — когда перестанут быть примером для строительства души и станут гордыней, — воистину, и камня на камне от них не останется. А вы, несчастные, будете блуждать, как тени тех, которые строили, зная, что и для чего строят, и будете колебаться в мире, непостоянные, подобно тени осины.

Святитель Николай Сербский

С самого начала и до сего дня члены общины ежедневно по череде читают у поклонного креста два акафиста: великомученику и целителю Пантелеимону и Державной иконе Божией Матери. Существует у нас и практика чтения ночной Псалтири: в течение всего Великого поста прихожане, собравшись в храме по трое, каждую ночь читали и читают Псалтирь с прошениями о строительстве храма и другими специальными прошениями.

Для меня всегда была особенно значима преемственность. При закладке Державной был использован камень из фундамента древней Успенской церкви Псково-Печерского монастыря, при заливке растворов в бетон погрузили камни из апсид алтарей древних храмов, а в основание поклонного креста замурованы камень со Святой горы Псково-Печерского монастыря с надписью-благословением, гильза с землей из Коломенского — с места обретения иконы Божией Матери «Державная» — и камушек с Голгофы из Иерусалима. Периодически я добавлял в строительный раствор воду из разных святых источников.

Что же касается организационной части, то я убедился на собственном опыте в двух очень важных вещах. Первое: динамика строительства всегда должна быть положительной. Хотя бы по метру, по сантиметру, по миллиметру — но все время двигаться вперед. Каждый день должно происходить хотя бы маленькое изменение, даже если возникают препятствия. Второе: все нужно делать с опережением. Не ждать, когда закончится очередной этап и затем начинать новый, а параллельно обдумывать один, два следующих шага. При простое на стройке — заниматься документами, при заторе в документах — готовить эскизы фресок и т.д. Пока строители выкладывают стены, решить, кто будет делать купол и где заказать на него крест; пока идет внутренняя отделка — продумать с иконописцами тему фресок и икон. На все это уходит много времени, поэтому к завершению каждого этапа все должно быть готово к началу следующего.

Строительство храма — это то время, когда люди показывают свое истинное лицо. Строительные фирмы, которые пытаются нажиться на строительстве церкви, обычно терпят неудачу и заканчивают банкротством. Мы видали таких. Сталкивая разных людей с храмовой стройкой, Господь проверяет их совесть и сердечное устроение, дает шансы на спасение или отнимает их и передает другим. Строительство церкви — это пробный камень для многих. И камень этот — Христос.

Упование и укрепление

Во время строительства Державной мне было важно непрестанно взыскивать волю Божию и помнить, что главный Строитель — Сам Господь, Он знает, где дать место под строительство, когда и сколько послать денежных средств, когда и каких людей подключить к труду или ввести в состав общины.

У Бога не бывает мало денег или чего-либо иного. Община должна знать и твердо верить, что у Бога всего много, а подает Он столько, сколько действительно нужно, и подает во время благопотребно. Я не раз убеждался в этом, видя Его руку, уберегающую от неправильных трат, неверных действий и поступков. Господь всегда посылал не больше, но и не меньше, — ровно столько, сколько было необходимо, подобно тому, как посылал манну евреям в пустыне — ровно столько, сколько было нужно для укрепления в вере и пропитания на один день.

…Наш храм строится. Купола нет, вместо него торчат в небо четыре столба. Средств на строительство нет, а зима на пороге, может вымерзти все, что построено. Что же делать? Мы договариваемся с благотворителями. Они успокаивают: «Да-да, спокойно подписывайте договоры на строительство, все будет хорошо, мы оплатим». А потом — раз, и исчезают. А договоров подписано по тем старым деньгам больше чем на миллион рублей. Где найти копейку, из какого кармана, как расплатиться? Ведь взяты обязательства, не выполнишь их — в суд подадут.

И в этот отчаянный момент заходит в храм обычный с виду мужчина и спрашивает меня: «Сколько вам надо денег на купол?» Я отвечаю: «Хотя бы около миллиона надо». Он спокойно говорит: «Я вам после обеда привезу». Я, конечно, был удивлен. Но будучи современным суетным человеком, рискнул попросить: «А нам еще на отопление не хватает». И этот человек сказал: «Я подумаю». Я говорю: «А вам-то это зачем? Я вас впервые вижу. Откуда вы взялись, что вами движет?» И он совершенно буднично поясняет: «Да я просто каждый день езжу мимо, вижу — храм стоит без купола. Месяц стоит, два стоит, три стоит. Мне надоело смотреть на храм без купола, и я решил узнать, не нужна ли моя помощь». И после обеда он, как Дед Мороз, приезжает с мешочком денег, там миллион двести — на отопление и на купол.

И вскоре началось воздвижение купола и креста, и еще осталось на то, чтобы к зиме провести отопление.

Минуты отчаяния — проявление нашей слабости. Мы земные люди, мы можем не понимать, откуда что взять, но у Бога же всего много. Мы забываем, что Он Начальник жизни, Распорядитель ее, что Он распоряжается недрами, богатствами, денежными средствами, людьми. Он может вложить благой помысел человеку, который просто проезжает мимо. И этот человек услышит Его и в минуту решит проблемы.

Бывали у нас и другие случаи. Однажды немедленно потребовалось 1250 руб. 40 коп., а взять их было неоткуда. И вот представьте: открываем ящик для пожертвований, а там конверт, и на конверте написано: 1250 руб. 40 коп. Не только положено, но даже написано, чтобы мы не усомнились, даже увидев очевидное.

И еще помню: нужно было срочно оплатить машину кирпичей. И тут одновременно происходят три события: заканчивается планерка, на территорию храма въезжает машина с кирпичами — и вот прямо сейчас за них нужно расплачиваться, но нечем, — и ровно в этот самый момент на пороге моего кабинета появляется старушка-прихожанка: она принесла все свои «гробовые», которые откладывала много лет. Все, до последней копеечки. Говорит: «Батюшка, как-нибудь уж меня похоронят, вот, примите на строительство храма». Я помню даже этот конверт, бумажку эту газетную 70-х годов, в которую были завернуты ее пятисотрублевки и тысячи. Около 40 тысяч там было. Как раз столько и стоил тот грузовик кирпичей, тютелька в тютельку.

Все это, конечно, очень укрепляло нас и помогало строить дальше. И в итоге мы не только храм построили, но, что гораздо важнее, полностью уверились в Промысле Божием.

Строительство храма — это чудо Божие, и один из его плодов — укрепление всех в вере и уповании на Бога.

Летопись стройки

1993 год

29 июня Из Свято-Успенского Псково-Печерского монастыря для лечения бронхиальной астмы приехал в Санкт-Петербург архимандрит Пантелеимон (Борисенко).

23 июля Архимандрит Пантелеимон благословил Наталию Николаевну Пичугину ехать к протоиерею Николаю (Гурьянову) за старческим благословением на строительство больничной церкви при больницах 34 медицинского квартала Санкт-Петербурга. Благословение было получено 24 июля, в день памяти равноапостольной княгини Ольги Российской.

23 декабря Собранием учредителей образована православная община во имя святого великомученика и целителя Пантелеимона.

1995 год

8 июля В резиденции митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского состоялась встреча митрополита Иоанна (Снычева) с архимандритом Пантелеимоном, диаконом Сергием Филимоновым, помощником председателя прихода Наталией Николаевной Пичугиной и казначеем прихода Евгенией Ивановной Золотухиной, на которой митрополит Иоанн благословил строительство на планируемой территории храма во имя Державной иконы Божией Матери.

9 июля Архитектор Борис Петрович Богданович получил благословение митрополита Иоанна, подписавшего эскизы православного комплекса 34 медицинского квартала.

1996 год

15 марта В день празднования Державной иконы Божией Матери при большом стечении народа иерей Сергий Филимонов освятил место строительства и поставил деревянный закладной крест. Во время молебна на небе появился огромный четырехконечный крест, который затем развернулся на восток и приобрел правильную восьмиконечную форму.

Крест на небе во время молебна в день Державной иконы Божией Матери 1996 года

Впоследствии над местом будущего храма местные жители нередко видели радугу на чистом небе, но крест больше не появлялся.

1997 год

4 апреля Распоряжение губернатора Санкт-Петербурга В. А. Яковлева о строительстве церкви «Державная».

23 октября Произведен надел земли под строительство.

1999 год

10 марта Установлен ныне существующий большой поклонный крест с пророчеством о. Пантелеимона, данным им незадолго до смерти.

Много пришлось пережить общине прихода после закладки храма: документы на оформление земли и разные согласования подписывались с большим трудом и неохотой. Все это время прихожане ежедневно молились на месте будущей церкви, изливали свое чаяние Господу. Скорбно молились и больные, глядя из окон больницы на одиноко стоящий посреди пустыря закладной крест.

19 июля Вдавлена первая свая под фундамент церкви.

25 августа Вдавили последнюю 199-ю сваю.

2000 год

4 апреля Отслужен молебен на начало отрывки котлована. Начался нулевой цикл строительства.

4 ноября Покрыли плитами перекрытия технического (подвального) этажа — технический этаж окончен ровно за семь месяцев. Завершен нулевой цикл строительства.

2001 год

10 марта Иерей Сергий Филимонов и иерей Григорий Антипенко отслужили первую Божественную литургию в подвальной церкви во имя иконы Божией Матери «Державная».

14 апреля Первая Пасха в «Державной». Около 500 причастников. «Христос воскресе» на русском и греческом, конденсат на потолке, медленное горение свечей, дети, спящие на полу за пилоном, снег, безветрие, крестный ход со свечами до ворот, разговины для прихожан горячим чаем с куличами.

21 апреля В Светлую Субботу объявлено, что впредь все Божественные литургии по воскресным и праздничным дням будут служиться в «Державной». Молились в подвале. Наверху, над землей, стояла только маленькая будочка, похожая на вход в метро. Пациенты видели из больничных окон входящих в нее чередой людей, недоумевали, куда они деваются, предполагали, что они спускаются в метро и куда-то там уезжают. В храме было почти по колено воды, ходили по доскам, уложенным на бетонный пол. Вентиляции не было, весь потолок был мокрый, ледяные капли падали на молящихся. Но все равно было очень радостно, что наконец-то мы молимся на своей земле, в своем храме, пускай пока и под землей. Какой-то особый подвиг в этом был, он приносил радость.

21 июня Начата кладка цокольного этажа. Этаж выложен за два месяца.

2002 год

Весь год Продолжение строительства «Державной». Внутренние работы в цокольном этаже, подведена вода.

2003 год

Весь год Отделочные работы в цокольном этаже. Подведено электричество. Строительство верхнего храма.

2004 год

Весна Верхняя церковь выстроена до половины высоты.

13 августа Закончено возведение верхнего храма — уложены балки его перекрытий. Начато строительство верхней части главного корпуса храма.

28 декабря Начало строительство яруса колокольни.

2005 год

6 октября В день памяти святителя Иннокентия Московского под праздник преподобного Сергия Радонежского уложен последний кирпич кладки церкви «Державной» иконы Божией Матери.

Державная строится: 2000–2005 годы

2006 год

4 февраля Привезена основная конструкция купола, установлена на территории храма и начата его обшивка.

2007 год

27 января Контрольная примерка креста на купол (на земле). Крест убран в специально построенное хранилище.

25 мая Установлен купол и крест. Молебен, освящение и воздвижение купола и креста возглавил митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Владимир.

Освящение и подъем купола и креста

17 июля В день памяти святых Царственных страстотерпцев в верхнем храме прошла первая Божественная литургия.

1 августа На вечернем богослужении в день памяти Пророка Божия Илии освящены колокола.

22 августа Колокола подняты на колокольню.

2008 год

25 января Получено разрешение на ввод объекта в эксплуатацию.

9 августа Вокруг церкви уложено асфальтовое покрытие. Первый крестный ход по асфальту в день памяти святого великомученика Пантелеимона. Завершена роспись святых целебников в нижнем храме.

Сентябрь Освящение верхнего храма во имя Державной иконы Божией Матери митрополитом Санкт-Петербургским и Ладожским Владимиром.

На каждом шагу вставали препятствия, порой казавшиеся неодолимыми. Но известно, что одни церкви строятся легче, другие тяжелее, а некоторые очень тяжело. Духовный опыт гласит: чем больше препятствий и тяжелее строительство, чем больше козней от врага — тем вернее выбран путь общины и правильнее идет строительство, тем благодатней будет храм и дольше простоит. Опыт показывает, что вымоленные, выстраданные храмы долго стоят — веками.

Прот.Сергий Филимонов

Продолжение следует.

Вы можете приобрести печатную версию книги "Воспоминания и размышления", готовится расширенное переиздание. Узнать подробнее и оставить заявку на предзаказ можно здесь.

В продолжение воспоминаний вышла новая книга прот. Сергия Филимонова «По своей земле», она есть в наличии в лавке, подробнее здесь.

Дорогие друзья! Примите участие в строительстве капитального здания Воскресной школы. Или вложите ваш кирпичик в строительство Дома Милосердия - первый в России проект такого масштаба социального, медицинского служения и просвещения, объединенного вокруг храма свт.Василия Великого. Установка первой закладной сваи для храма состоялась 27 марта 2018 года. Поддержите это нужное дело! 

← Вернуться к списку